Православие и церковь перестали быть для меня абстрактными понятиями
еще в конце 80-х. Быть верующей, а тем более православной, в те времена
оказалось непросто. В семье родители восприняли мой жизненный выбор как
фанатизм, от которого следует срочно спасать, вплоть до стационарного лечения;
друзья спорили, чтобы доказать мне несостоятельность моих убеждений, а
я по своей еще религиозной безграмотности терялась, не могла поддерживать
беседу и на душе от этого становилось очень гадко. Пыталась «искусить»
меня в вере и моя близкая школьная подруга. Ее издевательства отзывались
в моем сердце нестерпимой болью, но обидеться на нее у меня не получалось.
Шли годы. В начале 90-х, заканчивая университет, ей пришлось уехать
на несколько месяцев в Сибирь на практику. Я за ней скучала и ждала ее
возращения, хотя и понимала, что с ее приездом опять начнутся «иезуитские»
дискуссии о вере. В середине осени она приехала домой. При встрече, рассказывая
мне о своих злоключениях, она, вдруг, призналась:
- Знаешь, раньше мне казалось, что человек становится верующим от
слабоволия, не может он выдержать суровости жизни, вот и нужна ему вера,
как больному костыли, чтобы не упасть, чтобы приобрести уверенность. А
теперь, после того как я оказалась одна в чужом городе, где нет никому
к тебе никакого дела, когда всем на тебя наплевать, я поняла, что именно
неверующие ходят на костылях, они больны, они не могут справиться с испытаниями…
Раньше одним из контраргументов против Православия она приводила
факт разделения христианства, то, что все конфессии считают только себя
единственно истинными, не признавая других. И очень удивила меня словами,
что теперь она знает, что только Православие является Истинной благодатной
религией.
- Почему? – спросила я.
Она не захотела об этом говорить: за этим стоял трагический опыт
ее неверия. В ответ она только прошептала:
-Сколько в жизни не происходит испытаний, как мы не бываем малодушны,
только молитва помогает жить. Господь протягивает к тебе навстречу руку,
Он вбирает в Себя твою печаль, и на сердце становится умиротворенно и благостно.
В такие минуты я всегда чувствовала, что по- настоящему счастлива. На чужбине
я научилась молиться.